— Никому не двигаться, иначе у вашего бея станет немного больше дыр и немного меньше крови. — бледнолицый прижал клешню ракоскорпа к шее Саши

Бедного. — Возьми у них немного оружия, Бурун. Этих в отдельности. — Глаза белолица скользнули по Бекиру и другим детям. — Это ты, гнилой коллаборант, вор детей, привез их Гавену Белокуну? Не бойтесь, дети. Я Сахан Немножко, с вами все будет хорошо. В щель между Саханом и дверью пролез маленький юркий человечек.

На него было неудобно смотреть, и Бекир не сразу понял, что с ним не так.

Тело помощника Сахана словно мерцало. Клип — и фигура передвинулась на несколько шагов. Клип — и уже забирала тесак и лук у Джина. Клип — и вырвала оружие у ошалевшего Шейтана. Еще один взмах век — и Бурун перехватил руку Джина, когда тот попытался бросить скрытый нож.

— Я не могу увидеть, как он двигается, — почти завороженно прошептала Черная Корова.

— Немножко, моя птичка, тебя покрыла буря, ты сошел с ума! Я не отнимал твоего ребенка. У меня договор. С Советом юртов. Я друг Армии чудовищ. У меня есть защита от Совета юртов. Я готов помочь выменять твое дитя. Опусти нож, — едва дыша, просыпал Саша Бедный.

— А мне немного до одного места Совет юртов. Помочь? Никто еще не возвращался из Матери Ветров, гнил ты лжец. Я больше никому не верю и не буду ждать. — Сахан натужно засмеялся. Из его рта выступили пузырьки крови.

Бекир подумал, что Саша не ошибся: Сахана действительно коснулась буря.

Армиец сильнее прижал нож к горлу Саши Бедного, волдырь у того на шее лопнул, воспаленной кожей потекла багряная струйка. Акинджий зарычал.

— Годами ты отдавал на заклание детей Киммерику, теперь наша очередь вершить суд. На колени. — В глазах Сахана пульсировало безумие.

Он толкнул Сашу Бедного в плечи и сорвал с него маску. Со съеденного

болезнью рта вывалился язык. Бекир почувствовал, как к горлу подступила тошнота.

Сахан толкнул Сашу под колени, пытаясь свергнуть на пол. И в этот момент что-то ударило немного в спину. Он навалился на Бедного, и только тогда он потерял равновесие и упал на колени. В щели залетело несколько горстей песка, словно в барак пытался ворваться ветер. Саша Бедный резко дернул головой, словно хотел спрятать ее в плечи. За его спиной появился третий. Солнце не давало рассмотреть черты. В воздух что-то взлетело и шлепнулось Бекиру под ноги. Сахан немного закричал. Пользуясь смятением, Джин налетел на Буруна, обхватил его руками и потащил на пол. Шейтан набрал горсть обгоревших костей и устремился на помощь Джину. Вдвоем им удалось свернуть Буруна. Они делали это почти вслепую, полагаясь на чувство и силу рук, а не на зрение.

Бекир несколько мгновений тупо уставился на отрезанную бело-молочную руку с зажатым упавшим у его ног костяным ножом. Рука зашевелилась, он испуганно толкнул ее ногой в огонь. И тогда наконец разглядел новоприбывшего.

Раненого, но живого Сахана крепко держал Талавир. Из-за его спины выглядывала голова грифона. Круглый птичий глаз заинтересованно осмотрел собравшихся. Птицелев был великоват, чтобы пролезть в дверь. Бекир подумал, что в случае необходимости он просто выбьет стену. От этого мнения стало теплее.

Сахан немного стонал и сыпал проклятия, но надолго его не хватило.

Бей мятежного юрта обессилено обмяк и жалобно попросил, чтобы ему отдали руку. Саша Бедный, держась за горло, натянул маску и несколько раз громко сквозь нее вдохнул.

— Убей его! — прохрипел акинджий.

— Не будем спешить, людовое, — сказал Полномочный.

Саша Бедный переводил бессмысленный взгляд с Талавира на грифона. Наконец поправил халат, вытер кровь с шеи и шлепнулся у костра, словно не произошло ничего особенного.

— На чем мы остановились, Саша? — Талавир со скрипом опустился на землю напротив, словно собирался продолжить давно начавшийся разговор.

Полномочный еще больше зарос солью. Лицо не изменилось, а вот тело превратилось в броню: обломки плотно скрепились друг с другом, а в редких промежутках проросла твердая, как камень, соляная корка.

Бекир с горечью отметил, что суер сменяет Талавира слишком быстро.

— Как ты пережил Обур-куртку? Грифон не смог бы подобрать тебя в такую бурю. — Грифон и не смог. А вот ракоскорп вытащил. — Талавир отряхнул лицо и голову от красно-бурой пыли.

— Ты спускался в ходы ракоскорпа? — с удивлением спросил Бекир. Он слышал рассказы о том, как в Деште проваливались в подземные туннели. Это всегда означало неизбежную гибель. Хотя говорили, что армейцы смогли приспособить некоторые заброшенные норы ракоскорпов для своих тайников. — Но как ты там дышал? Как ракоскорп тебе это позволил?

— Ему понравилась моя кровь, плелся за мной еще из Ак-Шеих. Однажды я расскажу тебе, как дышать одним воздухом с ракоскорпом. Как ты, малыш? Это вам ничего не сделал?

Талавир окинул взглядом детей. Бекир пожал плечами: мол, «что нам будет». Он до сих пор не мог понять, Талавир пришел, чтобы снова исчезнуть или на этот раз для того, чтобы помочь.

— Хорошо, что дети целые, людовое. — Полномочный какой-то железякой отковырял от кожи на руке кусок соли и натренированным жестом забросил его в пасть грифона. — О чем ты договорился с Белокуном?

Бей акинджиев пошевелил уголь, вытащил жар и приложил к ране на шее.

В бараке засмердело жженым мясом. Саша Бедный только поморщился. Все замерли в ожидании ответа. Бекир не сомневался, что Саша солжет, но хотел услышать хоть что-то.

— Завтра Первая Зрачок спустит Ма, заберет Бекира.

Акинджий перетряс бурдюки, наконец нашел не до конца пустой и высосал сквозь трубку в маске остатки воды. В его и до того бесцветном голосе совсем не осталось эмоций. Дело будет решено.

— Зачем он Белокуну?

— У него то же лицо, что и у доктора Мамая в детстве.

Талавир как-то странно посмотрел на Бекира, а потом схватился за голову, изо всех сил потер золотую бляшку на лбу и прошептал: «Замолчи».

Бекир всегда думал, что Гавен Белокун